ЕС о Лукашенко: Он источник и причина всех проблем

У белорусского диктатора нет легитимности и к нему нет доверия у европейских структур.

На прошлой неделе Лукашенко объявил о планах провести в сентябре этого года амнистию. Соответствующий законопроект разрабатывают МВД, Верховный суд и Генпрокуратура. Власти утверждают, что по амнистии на свободу могут выйти 8 тысяч человек. Официальный представитель ЕС по внешнеполитическим вопросам Петер Стано объяснил DW, что Брюссель думает об этом заявлении Лукашенко, какой диалог с Минском возможен в настоящее время, а также как ЕС планирует ответить на задержание дипломата Эвелины Шульц.

DW: Если амнистия политзаключенных произойдет, чего мы можем ожидать от ЕС? Есть ли шансы на то, что Брюссель смягчит свою политику в отношении Беларуси или даже ослабит санкции? Или ЕС будет продолжать свою жесткую линию?

Петер Стано: Все, что обещает Лукашенко, нужно рассматривать с двух точек зрения. Во-первых, у него нет легитимности, а во-вторых, к нему нет доверия. Поэтому какие бы он ни делал заявления, нужно смотреть, как это подкрепляется действиями. Освобождение некоторых людей – это, конечно, важный шаг, мы с самого начала призывали освободить всех, кто был арестован, задержан и осужден по политическим мотивам. Но 8 тысяч человек – это не все, кто оказался в заключении или был задержан из-за репрессий. Поэтому для того, чтобы Европейский Союз изменил свою позицию, свою политику в отношении санкций, нам нужно увидеть конкретные действия. Мы будем продолжать наблюдать и анализировать происходящее, и если будут происходить изменения, которые мы ожидаем от режима, чтобы облегчить и улучшить положение людей, оказавшихся под его репрессиями, тогда мы будем реагировать.

Санкции ЕС являются прогрессивными. Они также могут быть и регрессивными. Поэтому в зависимости от развития событий мы можем либо усилить санкции, либо решить, что оснований для этих санкций больше не существует. Но на данном этапе это преждевременная дискуссия, потому что пока мы видим только заявления. А что касается действий, то мы видим продолжение репрессий.

– Есть ли шансы на диалог с Лукашенко?

– Мы никогда не прекращали диалог с белорусскими властями. Лукашенко не имеет для нас никакой легитимности. Он не является президентом. Но мы по-прежнему держим открытыми каналы связи между Европейским Союзом и Беларусью, потому что мы по-прежнему верим в диалог. Если у вас есть проблемы, вы можете решить их только в диалоге. Но мы сказали: чтобы существенно изменить качество нашего диалога и сотрудничества, важно прекратить угнетение гражданского населения. Важно прекратить нарушения прав человека. Важно начать общенациональный диалог, чтобы найти выход из этого кризиса и организовать новые независимые выборы на основе международных стандартов, чтобы белорусский народ мог выбрать представителей, которых действительно хочет видеть. Это важные пункты, на основании которых мы оцениваем наше сотрудничество и наш диалог с Беларусью. Пока ничего из этого не происходит, и поэтому уровень нашего диалога просто снижается. Но он не остановлен. Каналы общения по-прежнему открыты.

– Как вы знаете, Лукашенко сейчас больше, чем когда-либо, привязан к Путину. Как вы считаете, можно ли говорить о конце национального суверенитета Беларуси? Или Брюссель все еще рассматривает ее как независимую страну?

– Многие шаги Лукашенко за последние два года существенно подорвали независимость и суверенитет страны. Он действительно отнимает суверенитет у белорусского народа, отнимает суверенитет у Республики Беларусь и отдает его Москве. Его трусливое, неприемлемое участие в путинской агрессии против Украины – очень хороший пример того, что он стал заложником имперских амбиций Путина. И именно поэтому мы ввели дополнительные санкции против него и других представителей режима за их участие в этом незаконном вторжении.

– Как Европейский Союз видит Лукашенко и Беларусь сейчас?

– Он источник и причина всех проблем, которые сегодня есть у Беларуси. Но, конечно, поскольку он является проблемой, он также является частью решения. Поэтому прежде всего это он должен принять решение о проведении новых независимых выборов. Именно он должен позволить начать содержательный, инклюзивный общенациональный диалог. Вот как мы его видим. Мы видим в нем часть проблемы. Мы видим в нем и часть решения. И мы видим в нем человека, который незаконным путем пришел к власти и создает много проблем для людей в Беларуси и для Беларуси как страны.

– После задержания Эвелины Шульц, которое произошло фактически в тот же день, когда Лукашенко объявил о своих планах по амнистии, чего мы можем ожидать? Как Европейский Союз отреагирует на случившееся?

– То, что произошло на прошлой неделе, было, к сожалению, очень хорошим примером характера режима. С одной стороны – он заявляет об амнистии для людей, которые были задержаны или заключены в тюрьму. В то же время в стране за закрытыми дверями идут суды по политическим делам, а затем они осмеливаются на недопустимый и очень опасный шаг по задержанию дипломата. Дипломат – это лицо, пользующееся дипломатическими иммунитетом и привилегиями в соответствии с Венской конвенцией. Это то, на что Беларусь подписалась как страна. Таким образом, он снова нарушает международные обязательства своей страны, еще больше дискредитируя свой режим. С нашей стороны это вызвало очень, очень жесткую реакцию. Мы осудили это публично. Мы сказали, что это неприемлемое нарушение Венского протокола. И мы вызвали главу белорусской дипломатической миссии в Брюсселе для объяснений. Это очень сильная мера в мире дипломатии. Это уже второй случай задержания нашего дипломата. Произошедшее будет иметь очень тяжелые последствия. Опять же, на дипломатическом уровне, но мы четко дали понять, что подобное неприемлемо и больше не должно повторяться.

– Существует много опасений по поводу виз для белорусских граждан. Например, Чехия перестала выдавать отдельные типы виз для белорусов. Что ждет белорусов в перспективе – визовый запрет, подобный тому, что ввели для россиян?

– Визовую политику и ее философию можно описать следующим образом: мы хотим убедиться, что въезжают не те люди, которые могут стать проблемой для нас, или люди, которые этого не заслуживают, но те люди, которые в этом нуждаются. Например, студенты или те, кто получил гуманитарную визу. Оппозиционеры, независимые эксперты, активисты – все, кто в этом нуждается, должны иметь возможность получить визу. Такова логика визового режима. И какие бы меры ни принимались на национальном уровне, это меры в рамках существующего визового кодекса, просто ужесточающие условия, ужесточающие проверку, чтобы убедиться, что визу получают те, кому она действительно нужна, а не те, кто связан с режимом и просто пытается воспользоваться своими привилегиями.

– Сожалеют ли в ЕС о том, что не заняли, возможно, более четкую позицию и не поддержали протесты 2020 года в Беларуси?

– Европейский Союз – это ассоциация стран, основанная на ценностях и принципах. Но мы не занимаемся сменой режимов. Мы уважаем границы стран, которые не входят в ЕС, и что бы там ни происходило, мы можем либо поддержать, либо осудить, но мы не вмешиваемся. Поэтому, хотя для нас очень тяжело видеть масштабы репрессий, я думаю, мы сделали все возможное в рамках ЕС, чтобы поддержать этих людей. И мой вопрос вам в ответ: что же должен был сделать Европейский Союз? От нас ожидали, что мы пошлем танки, военные силы? Это противоречит международному праву.

Если вы посмотрите на историю каждой из стран, входящих в Европейский Союз, они сами должны были бороться за перемены. Никто не сделает это за вас. Что в бывшей Чехословакии, что в Польше, в Венгрии и Восточной Германии – изменения шли изнутри, когда население восставало против коррумпированных режимов, тоталитарных режимов и держалось. В Сирии люди не победили. В этом обвиняют и ЕС, и международное сообщество, говорят, что мы не помогли им. Но опять же, помощь в таких ситуациях означает рассмотрение возможности внешнего вмешательства. Я понимаю, что простым людям, которые страдают от репрессий, это тяжело слышать. Но Европейский Союз не является интервенционистской силой. Мы сделаем все возможное в рамках демократии и международного права, чтобы поддержать право на законные действия и амбиции людей. Но мы не можем прийти в страну и просто убрать из нее правителя-автократа.