Истинное лицо «Талибана»: рассказы жителей Афганистана
Почему смена власти не устраивает многих афганцев.
Драма, развернувшаяся в Афганистане, — захват власти талибами на фоне хаотичных попыток бегства из страны ее жителей и западных дипломатов — заполнила ленты мировых СМИ потоком ошеломляющих новостей.
Наиболее пронзительно в нем звучат голоса тех, кто не может уехать из Афганистана и будет вынужден отказаться от своей прежней жизни при власти Талибана — женщин, журналистов, интеллектуалов и тысяч других афганцев.
Многим из них памятны годы, когда талибы уже правили страной (вторая половина 90-х) и бесчеловечно карали за малейшее несоблюдение установленных ими норм шариатского права — в максимально жесткой его форме.
«Мужчин заставляли отращивать бороды. Женщин — носить бурки, ниспадающую одежду, которая покрывает все лицо и тело. Школы для девочек были закрыты. Женщин, оказавшихся без сопровождения в общественных местах, могли избить. Футбол был запрещен. А с ним и музыка, кроме религиозных песнопений. Правительство Талибана проводило публичные казни на стадионе Гази в Кабуле, — лаконично описывает реалии первого режима талибов Washington Post. — Внешний мир периодически заглядывал в страну (хотя фотосъемка была технически запрещена). Существовало видео, на котором афганскую мать заставили встать на колени на стадионе и застрелили между стойками футбольных ворот. Были фотографии детей, умирающих в ветхой детской больнице от болезней, которые можно было предотвратить. Снимки древних буддийских статуй, уничтоженных Талибаном, поскольку его лидеры считали каменные изображения данью идолопоклонству. Море беженцев и вынужденных переселенцев, живших в импровизированных палаточных городках по всему региону».
Теперь же молниеносный захват власти талибами способен отнять у афганцев еще больше — не только базовые права, но и завоевания в общественной сфере последних лет.
НВ собрал истории мужчин и женщин из Афганистана, обнародованные в западных СМИ, в которых они рассказывают, почему приход Талибана приводит в ужас многих афганцев.
Более 60 стран изъявили желание свободно эвакуировать своих граждан из Афганистана
Британская The Guardian приводит историю 24-летней студентки одного из университетов Кабула (личность девушки не раскрывают в целях ее безопасности), которая поясняет, что означает возвращение власти Талибана для женщин Афганистана.
Известие о том, что талибы вошли в Кабул, настигло девушку утром 15 августа, когда она как раз шла в университет на занятия. Она встретила группу испуганных студенток из общежития, пытавшихся бежать либо укрыться дома на фоне новостей о приходе талибов — избиение грозило всем, на ком не будет бурки.
«Мы все хотели вернуться домой, но не могли воспользоваться общественным транспортом. Водители не пускали нас, поскольку не хотели брать на себя ответственность за перевозку женщины [талибы не разрешают женщинам передвигаться и путешествовать в одиночку], — рассказывает собеседница The Guardian. — Между тем, стоявшие вокруг мужчины смеялись над девушками и женщинами, потешаясь над охватившим нас ужасом. «Поди надень свою чадари [бурку]», — крикнул один из них. «Это ваши последние дни на улице», — пригрозил другой. «Однажды я женюсь сразу на четверых из вас», — сказал третий.
Девушка с горечью рассказывает, что почти завершила образование и была близка к тому, чтоб получить степени в двух лучших университетах Афганистана. «В ноябре я должна была окончить Американский университет Афганистана и Кабульский университет. […] Теперь, похоже, мне придется сжечь все, чего я достигла за 24 года своей жизни. Иметь студенческий билет либо награды Американского университета сейчас рискованно; даже если мы сохраним их, то все равно не сможем использовать. В Афганистане [теперь] нет для нас работы».
По словам студентки, первое, что они с сестрой сделали, вернувшись домой после известия о захвате Кабула талибами — спрятали дипломы, сертификаты и студенческие. «Это было ужасно. Почему мы должны прятать то, чем стоит гордиться? Отныне в Афганистане нам не позволено быть теми, кем мы есть, — заключает она. — Похоже, я больше не смогу громко смеяться, слушать свои любимые песни, встречаться с друзьями в нашем любимом кафе, носить свое любимое желтое платье или розовую помаду. И я больше не смогу пойти на работу или получить университетскую степень, ради которой трудилась годами». Студентка рассказывает, что ради возможности получить образование в юности ей приходилось подрабатывать ткачеством, но никакие финансовые проблемы не могли сравниться с возможностью строить планы на будущее.
Девушка также передает слова своей сестры, которая после прихода Талибана в столицу оставила свое офисное рабочее место со слезами на глазах: «Я знала, что это последний день моей работы».
Когда провинции Афганистана одна за другой покорялись талибам, они с сестрами не спали ночи напролет, «вспоминая истории, которые мама рассказывала нам об эпохе Талибана и о том, как они обращались с женщинами». «Когда я услышала, что талибы достигли Кабула, то почувствовала, что теперь обречена стать рабыней. Они могут играть моей жизнью, как захотят», — заключает девушка.
Свидетельства того, насколько уже обесценились права женщин в Афганистане не заставили себя ждать. Студентка рассказывает, что в последние дни перед захватом Кабула помогала семьям беженцев, искавшим в столице укрытия для своих дочерей и жен. Некоторые из них заплатили за это дорогую цену.
«Я не могла сдержать слез, когда слышала рассказы некоторых семей. В одной из них потеряли сына на войне, и не имели денег, чтобы заплатить за такси до Кабула — поэтому они отдали невестку в обмен на транспорт. Как ценность женщины может быть равна стоимости поездки?» — задает риторический вопрос девушка. Сама она рассказывает, что не может смириться с мыслью о будущем своих учениц — девушка преподавала английский в образовательном центре. «Невыносимо думать, что я больше не могу стоять перед классом и учить их напевать алфавит. Каждый раз, когда я вспоминаю, что мои прекрасные маленькие ученицы должны прекратить учебу и остаться дома, у меня текут слезы», — признается студентка.
А самым большим разочарованием она называет тот факт, что часть жителей Кабула поддержали возвращение талибов. «Все, что я могла видеть вокруг себя, — испуганные и исполненные страха лица женщин и уродливые лица мужчин, ненавидящих женщин, не желающих, чтобы они получали образование, работали и имели свободу. […] Вместо того, чтобы встать на защиту рядом с нами, они поддерживают талибов и наделяют их еще большей властью».
Агентство АР рассказало схожую историю 26-летней Захры из Герата — третьего по величине города Афганистана, который боевики взяли под контроль 12 августа. Почти всю свою жизнь она росла в свободной от власти талибов стране, «где женщины осмеливались мечтать о карьере, а девочки получали образование». Последние пять лет девушка сотрудничала с местными общественным организациями, которые повышали осведомленность женщин об их правах и защищали гендерное равенство.
Около месяца назад она перестала ходить в офис, работая удаленно — боевики Талибана подступали к Герату, — но теперь потеряла и эту возможность. После того, как талибы вошли в город, молодая женщина вместе с матерью и многочисленными братьями и сестрами укрылась дома, не выходя на улицу.
«Я в огромном шоке, — говорит она. — Как это возможно, чтобы я — женщина, работавшая так усердно, пытавшаяся учиться и преуспевать — теперь должна прятаться и сидеть дома?» Захра рассказывает, что теперь ее 12-летняя сестра, которой нравилось учиться, не сможет ходить в школу, что ее старший брат больше не сможет играть в футбол, а сама она — открыто играть на гитаре.
Своими эмоциями незадолго до взятия Кабула поделилась с АР и Зармина Какар, местная активистка в сфере защиты права женщин. Ей был год, когда талибы впервые вошли в Кабул в 1996 году. Из своего детства женщина помнит эпизод, когда во время первого правления Талибана представители движения избили ее мать — за то, что она на несколько минут открыла лицо, покупая мороженое для маленькой Зармины. «Сегодня я снова чувствую, что если Талибан придет к власти, мы вернемся к тем темным дням, — сказала журналистам Какар. — Мне кажется, мы похожи на птицу, которая тщетно строит свое гнездо, отдавая этому все силы, но затем вынуждена внезапно и беспомощно наблюдать, как другие разрушают его».
The Economist рассказывает историю вышедшего на пенсию учителя по имени Абдул из Кандагара, который с приходом талибов решил спрятать свои книги. В Кандагаре, который до недавнего времени был ключевым местом дислокации американских войск, нет библиотек, и Абдул был членом книжного клуба — местные жители обменивались литературой, в том числе иностранных авторов. В его личной библиотеке есть книги по психологии, очерки о политике и терроризме. С приходом талибов такая литература опасна.
«Даже такие простые удовольствия [как чтение] оказались под угрозой, — поясняет The Economist. — Автор одной из его книг о фундаментализме был убит в Кабуле несколько недель назад. Абдул владеет коллекцией книг самого известного поэта Кандагара, Абдула Бари Джахани, который сейчас живет в Америке. В прошлый раз, когда правил Талибан, его книги были запрещены».
Абдул решил, что спрятать свою библиотеку — самый безопасный вариант. «Я не хочу рисковать, если талибы захватят Кандагар и обыщут мой дом», — заявил он изданию еще до взятия города. Какой бы ни оказалась официальная политика Талибана относительно таких книг, Абдул опасается, что лично его судьба будет зависеть от прихоти любого, кто может ворваться в его дом. «Если им не понравятся мои книги или то, что я храню в доме, они могут мгновенно лишить меня жизни», — рассказывает он о нравах талибов.
Издание Politico приводит анонимный рассказ афганского журналиста из Кабула, который многие годы сотрудничал с западными СМИ, а теперь вынужден скрываться вместе со своей семьей. Он описал атмосферу в городе в первые сутки после захвата столицы Афганистана талибами. Вот часть его истории:
«Город полон паники и страха. Сейчас комендантский час, поэтому на улицах Кабула совершенно пусто и тихо. Мне звонят столько журналистов. Я боюсь за их жизни. Для меня и тысяч других это худшая ночь в жизни. Это [молниеносный захват власти Талибаном] произошло вопреки всеобщим ожиданиям. Мы думали, что американцы нас не бросят — что, похоже, как раз и происходит прямо сейчас. […] Я пытаюсь найти способ бежать [из страны]. Сейчас я в таком положении, словно на спине у меня большая мишень. Если бы я сказал: „Я не боюсь“, я бы солгал. […] США должны действовать решительно. Они должны быть последовательными и твердо сказать талибам: „Вы не можете убивать людей“. Об этом нужно говорить очень решительно и предельно серьезно. […] Афганские журналисты могут продолжать вещание, но не так обширно, как обычно. Многие СМИ были отключены; даже сейчас не все из них работают. Люди разбежались по домам, там они и остаются. Я вверяю свою судьбу Всевышнему. Потому что я больше никому не могу доверять».