Когда немецкая полиция может применить силу против демонстрантов?

Главная ее функция во время акций - помочь собравшимся свободно выразить свое мнение.

Закон в Германии строг, когда дело доходит до применения силы со стороны полицейских. Но если демонстрация вышла из-под контроля, то на что тогда немецкие полицейские имеют право, – рассказывает DW.

Вообще-то полиции в Германии доверяет подавляющее большинство жителей страны. По разным опросам, от 82 до 86 процентов респондентов испытывают доверие к работе полицейских. Когда в ФРГ выходят на демонстрации, присутствие полиции никого не пугает, потому что ее главная функция во время таких акций – для кого-то это может прозвучать неожиданно – как раз помочь собравшимся свободно выразить свое мнение. Так записано в законе, и на практике он чаще всего выполняется.

Все хорошо, значит? К сожалению, не совсем. Вот, например, случай на днях, получивший известность благодаря вирусному видео: на записи видно, как полицейские во Франкфурте-на-Майне избивают дубинками и используют спрей против лежащего на дороге человека. Видео распространил адвокат потерпевшего, который обвинил стражей правопорядка в чрезмерном применении силы.

Пока демонстрация мирная, цель полиции – помогать

Для начала базовый принцип: право на свободу собраний считается в немецком обществе одним из самых больших достижений демократии. Показательно, что это право в период пандемии ограничивалось – но не больше, а скорее меньше, чем ограничивались индивидуальные свободы. Охранять право на свободу собраний государство поручает полиции.

Особый статус демонстраций подчеркивает тот факт, что интересы их участников ставятся в момент проведения выше интересов простых прохожих и жителей окрестных домов, заметил адвокат Матес Бройер из адвокатской конторы, специализирующейся на защите прав демонстрантов. Права полиции в этот момент строго оговорены: запретить проведение демонстрации она может только по предельно ограниченному набору причин, проводить проверки личности она может только по конкретным подозрениям и так далее.

В какой момент полиция имеет право вмешаться

Проблемы начинаются тогда, когда нарушается главное условие собраний – их мирный и ненасильственный характер. Но вот пара брошенных бутылок из толпы – это еще мирная демонстрация или уже нет? Мнения часто разделяются. Демонстранты могут, например, считать, что собрание еще мирное, потому что мирных участников – абсолютное большинство. А полиция приходит к другому мнению.

А как быть, если собравшиеся начинают протестовать сидя? “Например, если цель краткосрочной сидячей демонстрации – более доходчиво донести свое мнение, то в отдельных случаях это считается допустимым; а если сидящие мешают их противникам проводить демонстрацию, то это уже не мирная акция”, – объяснил точку зрения полиции Вольфганг Бальдес, пресс-секретарь полиции Кельна.

Но демонстранты зачастую уверены, что имеют право на то, чтобы сидя выражать свое мнение или мешать таким образом какому-то событию. Конституционный суд ФРГ несколько лет назад, кстати, встал на их сторону. Но в момент митинга нет независимого судьи, который решил бы спор полиции и демонстрантов. Решение в этот момент остается за полицейскими.

Порядок действий немецких полицейских четко прописан

Если демонстрация перестает быть мирной, по мнению правоохранительных органов или объективно (из толпы начинают лететь камни, бутылки или другие предметы), то полицейские трижды озвучивают через громкоговоритель примерно такой текст: “То, что вы делаете, представляет собой правонарушение. Немедленно прекратите, иначе собрание может быть распущено”. Если ситуация не успокаивается, то организатора митинга информируют о прекращении мероприятия, затем, опять же через громкоговорители, об этом минимум трижды сообщают собравшимся.

Роспуск митинга сразу меняет ситуацию и накладывает на всех участников новые обязательства. Главное из них – покинуть собрание. Иначе демонстранты очень быстро могут стать нарушителями закона. Сначала, объяснил Вольфганг Бальдес, полиция будет просто ждать выполнения своих требований.

Как правило, в этот момент идет видеосъемка для фиксирования правонарушений, уточнил адвокат Бройер. Оставаться на месте распущенного митинга – это уже правонарушение. Через некоторое время полиция будет добиваться его роспуска силой, устанавливая личности присутствующих и временно задерживая нарушителей. “Задержание – это уже применение силы”, – уточнил Бальдес. Другой его вариант – когда полиция разнимает демонстрантов, сидящих вместе и сцепившихся руками друг с другом.

Дальше в ход идут полицейские спецсредства: газ, дубинки, водометы

Все действия полиции должны соответствовать принципу соразмерности, заметил Бальдес. Чтобы объяснить суть этого принципа, кельнский полицейский приводит гротескный пример: “Если кто-то меня оскорбляет, я не буду доставать пистолет”. Так что если призывы полиции и простые физические методы воздействия не помогают, то в ход могут пойти слезоточивый газ, полицейские дубинки и водометы. Но такой последовательности полиция придерживается не всегда. Последний пример: антиизраильские, а по большей части антисемитские, протесты в Берлине в середине мая 2021 года на фоне обострения арабо-израильского конфликта.

В результате беспорядков ранения, в основном небольшие, получили 93 сотрудника берлинской полиции. Во время разгона агрессивно настроенных молодых людей полиция не стала применять спецтехнику – несмотря на то, что протесты быстро превратились в агрессивные беспорядки, что вызвало критику со стороны местных политиков. “Прежде чем я смирюсь с тем, что пострадают полицейские, я лучше сначала использую водометы”, – заметил глава фракции ХДС в берлинском сенате Буркхард Дреггер.

Случаи применения спецтехники тоже четко оговорены: массовые нарушения закона, включающие правонарушения в отношении самой полиции. Слезоточивый газ, например, используют в тех случаях, когда демонстранты пытаются прорвать полицейское оцепление. Полиция может и задерживать нарушителей, но, как правило, время задержания ограничено – до тех пор, пока сохраняется опасность для общественного спокойствия. Обычно это несколько часов.