Начало

Большинство белорусов глубоко презирают Лукашенко.

Нет, пора, пожалуй, чиновникам тараканьи бега устраивать, потому что больше ничем заинтересовать нас они не могут. А мы их, оказывается, можем даже удивить. И при всем многотонном и многотысячном административном ресурсе мы их переигрываем.

Отказ в регистрации Максиму Винярскому, Андрею Войничу, Василию Жорову, Андрею Маркову сюрпризом для нас не стал. В том, что меня не допустят к регистрации, тоже никто не сомневался. А вот мы все – «Европейская Беларусь» – стали для них настоящим сюрпризом. Чиновники убеждены, что белорусами управляют страх и первобытные инстинкты. И главное для поддержания этого состояния – время от времени устраивать массовые (или даже не слишком массовые) репрессии, чтобы каждый белорус получил свою инъекцию страха и затих. Но, оказывается, в Беларуси далеко не все смирились с тем, что происходит. Не все встроились в систему. Не все решили просто выживать, как в СССР. Нет, есть люди, которые хотят и могут противостоять, работать, бороться. Они разные. Этих людей объединяет одно: желание жить в свободной стране. Такая малость – и так бесконечно много.

А для нас – тех, кто участвует в политической кампании, – сюрпризом стал масштаб ненависти к режиму. Да, мы понимали, что большинство белорусов ненавидит этот режим и глубоко презирает Лукашенко. Но оказалось, что не просто большинство, а большинство абсолютное. Я лично обошла больше тысячи квартир за месяц сбора подписей – и только в одной услышала фразу «я за Лукашенко». В одной, понимаете? То есть его поддержка уже находится на уровне статистической погрешности. В некоторых домах меня встречали жесткой фразой: «Если ты оппозиция – заходи. Если нет – пошла вон отсюда». Где-то радостно говорили: «О, сами пришли! А мы уже собирались завтра искать ваши пикеты». Многие потом звонили и рассказывали, где, с их местной точки зрения, лучше всего выставить пикет. В некоторых квартирах я видела предвыборные листовки Андрея Санникова 2010 года: люди их сохранили как свидетельство того, что Беларусь была близка к переменам еще тогда, – чтобы не забыть ни Площадь, ни себя тогдашних, ни кошмаров, последовавших за этим. С некоторыми мы обнимались и обменивались телефонами.

Конечно, отнюдь не все, кто ненавидит Лукашенко и его сообщников, мечтают жить в Европе. Увы, были и те, кто говорил: хоть бы Путин пришел, у нас бы пенсии российские стали. Или те, кто говорил: не буду я подписываться, потому что мне противны все эти «выборы». Или те, кто шептал, оглядываясь по сторонам, чтобы соседи не услышали: «Я вас поддерживаю, но подписываться не буду – боюсь, арестуют». Да, представьте себе, боятся. И даже до такой степени. А власти с удовольствием этим пользуются: женщину с улицы Столетова на работе (она работает в этом же районе) пугали тюрьмой, если она подпишется за кого-нибудь, кроме пропагандиста Думбадзе, которого назначили в «палатку». Еще одна жительница округа с улицы Менделеева рассказывала, как весь трудовой коллектив (она тоже работает в Партизанском районе) вызвали к начальству и приказали подписаться за государственного пропагандиста, пригрозив увольнением, если подпишутся за кого-нибудь еще. Инъекция страха впрыскивается не только репрессиями, но и угрозами. И с этим страхом мы собираемся бороться.

«Ты не с Лукашенко борись, ты с народом, который все это терпит, борись!» – напутствовал меня один из подписавшихся. Формулировка некорректная, но я понимаю, что он имел в виду: страх и равнодушие, которые неминуемо окутывают того, кто привык бояться. Чтобы человек вырвался из этого липкого кокона, недостаточно статей на «Хартии» и постов в социальных сетях, недостаточно Нехты и Лявона Вольского. Человек должен понять, что он не одинок, не перемолот государством, не выброшен подыхать на свалку. Для этого нужно подойти к нему – или прийти в его дом – и сказать: «Ты не один. Нас много. Не бойся. Вместе мы справимся. Еще будем жить в добром, уютном, безопасном доме, в мире с соседями. И дети перестанут бежать отсюда, и изгнанники вернутся. И будем сами решать, кого выбирать и как жить».

Именно потому мы и ходили по домам целый месяц. Именно потому не останавливаемся и продолжаем работать. Неважно, в качестве кандидатов или их доверенных лиц. Мы идем дальше.

Ты не один. Нас много. Не бойся.