Правда и секреты Площади-2006

Площадь 2006 года стала проявлением массового героизма и солидарности белорусов.

Об этом в интервью charter97.org, посвященному 10-летию событий Площади-2006, рассказал координатор гражданской кампании «Европейская Беларусь» Дмитрий Бондаренко.

– Чем для вас была Площадь 2006 года?

– Для меня, как и для многих белорусов, принимавших участие в тех событиях, Площадь-2006 была историческим явлением, которым можно гордиться.

Это было время проявления массового героизма белорусов, мужества и человеческой солидарности. Тогда была очень плохая погода: в марте было очень морозно, часто дул сильный ветер и шел снег. Но было впечатление, как будто над серым Минском зажегся яркий свет, и люди шли на площадь Калиновского, как к источнику энергии и духовного света.

Похожее событие произошло только 19 декабря 2010 года. Тогда было такое же энергетическое ощущение.

– В то время движение сопротивления «Зубр» было в авангарде уличной борьбы. И над Площадью было видно много «зубровских» флагов. Как человек, близкий к «Зубру», что вы можете сказать о подготовке Площади-2006?

– Не только флаги «Зубра», но и европейские флаги, джинсовые флаги и флаги Минска с изображением Божьей Матери тогда держали в руках наши активисты. «Зубр» и команда Андрея Санникова были единственной политической силой, которая стала организатором и активным участником трех Площадей: 2001 года, 2006 года и 2010 года. И даже в 2015 году пару сотен активистов «Европейской Беларуси», среди которых были еще активисты движения «Зубр», спасая «гонар нацыі», смогли организовать героическое шествие от Октябрьской площади до площади Независимости.

В 2006 году мы располагали великолепной сетью активистов и определенным финансовым ресурсом. Мы изначально готовили Площадь: это было нашей главной целью. Мы не имели политических амбиций и всегда стремились продемонстрировать миру и стране коллективную силу белорусов и их стремление к свободе.

Но Площадь никогда не происходит сама собой – она готовится. И когда некоторые люди говорят, что «народ не вышел, экономическая ситуация очень плохая, но почему-то люди не выходят» – они забывают, что любую массовую акцию надо серьезно готовить.

И в рекламе, и в политической рекламе есть понятие «семи касаний». Да, человек знает, что планируется какое-то мероприятие, но ему надо со стороны организаторов высказать определенное уважение, чтобы убедить человека через различные информационные источники принять участие в этих событиях. Особенно в событиях, за которые он может попасть в тюрьму, потерять работу или быть исключенным из университета.

Мы к тому времени располагали огромным опытом организации массовых акций в Беларуси, начиная с Маршей Свободы, и опытом первого, «оранжевого» Майдана, в котором принимали участие сотни белорусов.

– Как этот принцип «семи касаний» сработал на практике в 2006 году?

– Необходимо было отпечатать большой объем печатной продукции. Этим занимался Олег Бебенин. Подготовкой информационных материалов, разработкой текстов, печатью, логистикой, складами, распространением, перевозкой – всем этим занимался именно он.

Мы смогли тогда напечатать с осени 2015 года и распространить к Площади не менее 2-х миллионов экземпляров печатной продукции, с акцентом на Минск и Минскую область. Это были спецвыпуски газет, свои газеты-листовки «Выбор» и «Освобождение», было напечатано огромное количество наклеек «За нового!», «За свободу!», а также наклейки, которые непосредственно информировали о времени проведения Площади.

Были отправлены сотни тысяч смс, причем это были две-три волны, с призывами голосовать за нового кандидата в президенты и прийти на Площадь. Также мы распространяли синие и джинсовые ленты. Большая работа велась и в интернете. Тогда он не был таким массовым, но был уже важным фактором.

Одним из «касаний» стало сознательное стремление вызвать контрпропаганду со стороны власти. Власти не смогли замалчивать события избирательной кампании, они начали информационную борьбу с идеей Площади. Председатель КГБ Степан Сухоренко выступал по телевидению с рассказами, как опасно выходить на улицы, показывались разные фильмы – но это все способствовало привлечению внимания к самой Площади.

Нами был проделан огромный объем информационной работы, который в итоге и дал результат.

Хочу отметить: огромное недовольство диктатурой существует в стране постоянно. Но организацией сопротивления и протестов должны заниматься политические движения и специалисты политического маркетинга.

– Можно ли сказать, что другими участниками политического процесса был проделана сопоставимая работа по подготовке Площади?

– Я считаю, что команда Андрея Санникова и «Зубр» были самыми «крутыми». Но, конечно, это была огромная коллективная работа многих партий и движений Беларуси.

Мы ожидали, чем закончится Конгресс демократических сил и готовы были поддержать любого из двух возможных кандидатов на пост президента от демократической оппозиции.

Тогда конкурировали Анатолий Лебедько и Александр Милинкевич. Когда во время предварительного голосования на съезде наши представители из регионов спрашивали, кого стоит поддержать, мы им советовали решать самим. Но во втором туре предложили поддержать кандидатуру Милинкевича, который в итоге и победил. Он на тот момент был новым фактором, новым явлением белорусской политики.

Да, у нас были сомнения относительно Александра Владимировича, потому мы знали его как «человека НГО», очень осторожного и порой нерешительного. Но мы знали, что у него действительно есть региональные структуры.

Могу сказать сразу, что Милинкевич не был очень «технологичным» кандидатом. Можно было с ним о чем-то договориться, ударить по рукам, а он потом разговаривал со своей супругой или водителем – и менял решение. Потом приходилось передоговариваться. Это создавало большие сложности в работе.

Но самое главное: и сам Милинкевич, и его ближайшее окружение не хотели проведения самой Площади. У него была идея, чтобы люди собирались локально после голосования в восемь часов вечера, а потом шли в центр Минска.

Я тогда специально съездил с ним в свой район, к избирательному участку в школе № 17 в Серебрянке, чтобы показать, как люди там в темноте смогут собраться возле забора после окончания голосования и пойти потом пешком в центр города. На это Александр Владимирович предоставил мне многостраничную аналитическую записку некоего «аналитика» Ляховича, в которой утверждалось, что белорусы в силу своего характера настроены против публичных протестов и больше 3-5 тысяч на улицы не выйдет.

Я помню, тогда прошла встреча Андрея Санникова с Александром Милинкевичем и его ближайшим окружением. Мы тогда просто предупредили: если он как единый кандидат не призовет к Площади, то у нас уже отпечатано несколько сот тысяч листовок и наклеек, где есть призыв к людям прийти на Октябрьскую площадь сразу после голосования, и будет просто непонятно, почему «единого кандидата» там не будет.

Вторым кандидатом в 2006 году был Александр Козулин. Ему не доверяли еще больше: мы считали не совсем моральным тот факт, что Козулин фактически «перекупил» социал-демократическую партию Николая Статкевича, который в то время находился на «химии».

Мы знали, что у Козулина есть определенный ресурс, но опасались, что это человек «а-ля Гайдукевич». Однако после ряда динамичных действий кандидата Козулина состоялась встреча и с ним. Козулин придал динамику всей президентской кампании. Особенно в своих телевизионных выступлениях.

Выступления Милинкевича были неэнергичными и скучноватыми – а Козулин тогда просто взорвал телевизионную аудиторию. Его фраза «Где деньги, Саша?» стала одним из лозунгов кампании 2006 года.

– В мартовские дни 2006 года казалось, что еще немного – и наступит настоящая Белорусская Весна… Где все-таки, по-вашему мнению, были допущены ошибки? Почему белорусы не победили окончательно в 2006-м?

– Одна из главных причин в том, что кандидаты в президенты и их штабы не были готовы к проведению Площади, они изначально ее даже не планировали.

Достаточно вспомнить, как после угроз председателя КГБ Сухаренко по телевидению о том, что каждый участник Площади может быть арестован как террорист и приговорен к смертной казни, вечером 19 марта десятки тысяч белорусов с угрюмой решительностью с разных сторон стекались в центр города, и Площадь была заполнена очень плотно.

Там собрались десятки тысяч людей, среди которых было много решительных мужчин. Но в течение часа на Площади не было кандидатов в президенты. Они там просто не появились, и люди не знали, что делать!

Наша команда знала, что делать в этих условиях, но не мы были кандидатами в президенты и не представляли их штабы. Тогда было принято решение: начнем митинг мы. И Андрей Санников на своей машине вместе с Олегом Бебениным привезли звукоусиливающую аппаратуру и поставили ее на ступеньках Дворца профсоюзов.

Уже после того, как мы начали выступать, на Площади наконец-то появились Милинкевич и Козулин. Это просто говорит о том, насколько кандидаты были «готовы» возглавить протест.

Кстати, о семи касаниях. Штаб Милинкевича просто «забыл» своевременно подать программу кандидата в президенты для размещения в государственных газетах (а их аудитория тогда была более 3-х миллионов человек).

Так как ньюсмейкером во время президентской кампании являются кандидаты в президенты, мы пытались посоветовать им, что в условиях уличных протестов необходимо движение. Это одно из правил проведения массовых акций: так было и в Белграде, и в Тбилиси, и в Киеве.

Мы говорили, что нужно идти или в район площади Независимости, или, что еще лучше – в сторону телевидения. Тогда маршрут был бы более длинным и мог бы привлечь новых участников к акции протеста. По количеству журналистов и иностранных политиков в Минске было видно, что в тот момент разгон был невозможен.

Но кандидаты в президенты сказали тогда: давайте сейчас разойдемся. Даже палатки, которые поставила молодежь на следующий день, были установлены вопреки желанию Милинкевича и его штаба. Однако простое стояние на Площади не приводило к увеличению критической массы. И тогда мы сразу начали готовить уже акцию 25 марта.

Надо сказать, что на Площади ключевую роль играли активисты «Зубра», «Молодого фронта», других молодежных организаций. Значительную роль там сыграли также Вячеслав Сивчик и Виктор Ивашкевич, Наталья Коляда и Николай Халезин. Это действительно очень достойное событие в нашей истории, но мы понимали, что надо увеличить число участников протеста. А это могло произойти только на акции, посвященной Дню Воли.

И в тех условиях мы начали подготовку печатной продукции, повторяли волну смс, повторяли призыв к акции в выступлениях на Площади, где наши люди постоянно говорили о том, что надо готовиться к акции 25 марта.

Демотивирующим фактором являлись заявления Милинкевича о том, что он не победил, а набрал всего 20-25%, хотя, как потом оказалось, огромное число белорусов голосовало «против всех», значительное число голосов набрал Козулин и вполне можно было требовать проведения второго тура.

– Как проявили себя кандидаты в президенты и различные политические силы, принимавшие участие в Площади, в акции 25 марта? Кто сыграл решающую роль в тех событиях?

– У нас уже был большой опыт белорусских массовых акций и первого украинского Майдана. Буквально за пару месяцев до Площади я вместе с Дмитрием Бородко специально ездил в Варшаву для встречи с легендой подпольной «Солидарности» Збигневом Буяком.

Он рассказал, как поляки организовывали акции, как ему удавалось пять лет прятаться от спецслужб коммунистической Польши и руководить сопротивлением, какие методы конспирации и ухода от «хвостов» можно использовать.

Cкажу, что благодаря его советам и последующим семинарам мы смогли избежать превентивных арестов. Хотя и не все, но большинство наших полевых командиров к началу Площади были на свободе.

Я за месяц до этих событий перешел на нелегальное положение и постоянно менял места дислокации и ночевок.

Разгон палаточного городка, как ни странно, не сломил духа сопротивления, вызвал ярость у демократических активистов, и на День Воли на улицы Минска вышли десятки тысяч белорусов.

Перед этим нам удалось провести секретное совещание с нашими командирами. Мы обсуждали план действий на День Воли, в случае, если кандидаты снова призовут людей разойтись по домам.

Нами тогда было принято решение: необходимо убедить Александра Козулина продолжить акцию протеста в виде марша. Или к тюрьме на Окрестина, чтобы поддержать наших товарищей и потребовать их освобождения (а там уже было более пяти сотен человек арестованных). Либо опять пойти к телевидению с требованием прямого эфира, чтобы рассказать правду о фальсификациях на выборах.

Я находился 25 марта недалеко от сквера, и связные сообщили, что Александр Козулин сам считает, что необходимо поддержать людей, находящихся на Окрестина, и готов возглавить колонны протестующих. Он заплатил за это достаточно дорогую цену. Но Козулин проявил мужество и решительность и стал тогда героем для молодежи и, возможно, героем для будущих поколений, потому что возглавить движение колонны требовало огромной смелости.

Весь мир тогда увидел на телевизионных экранах силу духа белорусов и их желание жить в свободной и независимой стране.

– Кого бы вы еще хотели отметить из героев той Площади?

– Огромную роль сыграл и сам Александр Милинкевич, надо отдать и ему должное. А из командиров «Зубра» – это и Дмитрий Бородко, Леонид Новицкий, Олег Метелица, Павел Юхневич, Любовь Кучинская, Александр Отрощенков, Алексей Шидловский и другие (не все фамилии могу называть даже сегодня).

Они были реальными организаторами, они обеспечивали самые различные функции на Площади: подвоз звуковой аппаратуры, обеспечение тепла, еды, работы «полевых туалетов» в виде палаток, поставленных над люками, которые были созданы, чтобы уменьшить число арестов. Ведь большинство задержаний было совершено, когда люди отходили с Площади, и их в это время хватали ОМОНовцы и везли в тюрьму.

Хочу отметить особую роль Владимира Кобеца, одного из командиров «Зубра». Мы знали, что готовится его арест, и по общему решению он примерно за месяц до событий покинул Беларусь и проделал огромную работу по фандрайзингу для Площади. А потом у него была специальная задача: информирование международной общественности и медиа о событиях в Беларуси – до Площади, во время Площади и после нее. Работал в Киеве и Братиславе. 19 марта он встретился с премьер-министром Словакии Микулашем Дзуриндой, рассказал ему о происходящем в Беларуси. После этого в Братиславе был создан специальный информационный центр по донесению правды о событиях в Беларуси.

Безусловно, роль команды Андрея Санникова и движения «Зубр» в Площади 2006 года была огромной, но это была синергия различных организаций, партий, молодежи, простых граждан – именно в стремлении к общей победе.

Огромную роль сыграла тогда аналитическо-креативная группа Вацлава Орешко. Она как раз и называлась «За свободу!» и предложила многие креативные решения для Площади-2006. Даже сам логотип «За Свободу» был разработан ими, а Милинкевич позднее взял это название.

Стоит отметить и музыкальные проекты: вы помните «Песни Свободы-1» и «Песни Свободы-2». Этим занимался Виталий Супранович с командой в то время, когда еще не был так популярен интернет, и все это распространялось на дисках. Многие из этих песен стали хитами и вдохновляли молодежь.

– Что последовало потом? На какие факты и события следует обратить внимание, чтобы извлечь уроки из той Площади?

– После Площади оставалась огромная надежда на быстрые перемены в Беларуси, потому что белорусская оппозиция показала свою силу, и она была признана силой в Европе и в мире.

Бенефициарием, своего рода «хранителем» бренда «Площадь», на котором все замыкалось, стал после тех событий Александр Милинкевич. В октябре 2006 года он стал лауреатом премии Европарламента имени Андрея Сахарова.

Знаю, что очень активно продвигали Милинкевича на Западе, помогали контактами и связями Станислав Шушкевич и Андрей Санников.

Милинкевич тогда не сходил с первых страниц мировых медиа. Хорошее владение французским языком позволило обеспечить ему великолепные связи во Франции (тогда уже президентом был Николя Саркози, а министром иностранных дел – Бернар Кушнер, с которыми он тогда встречался).

А хорошее знание польского позволило ему заручиться поддержкой поляков – от правительства и медиа до простых граждан. В то время как раз в Польше правила партия «Право и справедливость», а президентом был Лех Качиньский. Для Милинкевича тогда были открыты все двери, ему предлагалось и достаточно большая финансовая поддержка. Но «единый кандидат» Милинкевич повел себя достаточно странно.

Мы говорили ему о том, что надо создавать либо объединение уже существующих движений и партий, либо делать действительно массовым его движение «За Свободу», чтобы привлечь в него новых людей, которые еще не были заангажированы в политике.

И на это были огромные надежды, тем более, что Лукашенко уже испытывал большие проблемы с экономикой и ему были необходимы кредиты.

И вдруг мы столкнулись с тем, что наши международные партнеры начали говорить: «А что это у вас такой странный лидер? Он ездит за границу и говорит, что оппозиция слабая и расколотая, а надо помогать Лукашенко, потому что только он является гарантом независимости Беларуси».

Мы были в шоке: мы достаточно резко разговаривали с Милинкевичем, но он не объединил оппозицию. Более того – он способствовал расколу и не создал массового движения. Он вернулся к привычному формату НГО, каковым и стало движение «За Свободу».

Постепенно «единый кандидат» спрятался в какие-то закуточки и перестал быть лидером. А в 2010 году Милинкевич поддержал кандидатуру явного маргинала Григория Костусева. Мы знаем, что на многих участках (это было зафиксировано и в протоколах) Лукашенко набирал с учетом досрочного голосования 300-400 голосов, Санников – также 300-400, поэт Некляев – 100-150, а Костусев набирал не более 10-15 голосов из 2 тысяч на участке, пользуясь поддержкой Милинкевича.

Почему Александр Владимирович так поступил – остается большим вопросом. Именно такое непоследовательное, нерешительное поведение кандидатов Гончарика (в 2001 году) и Милинкевича в 2006-м подтолкнуло нас к тому, что на следующих выборах мы можем поддержать только кандидата, который будет готов идти до конца и «сжечь все мосты» за собой.

И таким кандидатом стал в 2010 году Андрей Санников. Но начинать надо было практически все сначала. Мы не имели тех ресурсов, которые были в 2006 году, но смогли повторить Площадь такой силы и интенсивности, что Лукашенко вынужден был пойти на массовые аресты и попал под санкции на много лет – чтобы остаться у власти и скрыть от мира свое полное поражение.

А белорусские Площади 2010 и 2006 годов останутся символами Сопротивления белорусов и их стремления «людьми зваться».