Светлана Калинкина: Слезы Деда

Ноябрь 2011 года. В некогда прославленном “Рассвете” — том самом, который был прообразом колхоза в фильме “Председатель” с Михаилом Ульяновым, — выбирали пятого в истории председателя. 

Глава Кировского райисполкома Владимир Пискижев проинформировал рассветовцев, что он лично представил кандидата легендарному Василию Константиновичу Старовойтову. Беседовали долго и обстоятельно, и в итоге Константинович кандидатуру одобрил. Это сообщение общее собрание “Рассвета” встретило бурными аплодисментами.

Ноябрь 1997 года. Дважды Герою Соцтруда Старовойтову позвонил следователь и попросил зайти в контору, побеседовать. Там и арестовали. Отправили в Кировcк, затем — в изолятор КГБ в Минске. Провели обыcки, опиcали имущеcтво, изъяли все более-менее ценное, даже запаc алкогольныx напитков из бара. А через несколько дней в “Рассвете” уже проходило cобрание c учаcтием президента. Речь главы госудаства была такой, что могло показаться, будто нет и не было в нашем государстве большего преступника, чем 73-летний Старовойтов. Хотя до суда еще было очень далеко. Но люди хлопали.

Ноябрь 1999 года. Старовойтова освободили из колонии в Орше. В родном колхозе его называли Константинович, в колонии стали звать Дедом. Судя по рассказам, заключенные уважали и не обижали. Он тихо вышел, тихо укрылся ото всех в своем доме. В редких интервью говорил, что не хочет ни с кем общаться. “Отправили меня в тюрьму под аплодисменты, пусть живут теперь сами, в колхозе”, — говорил Старовойтов, отводя глаза. И не мысли старался спрятать — слезы.

Наконец, ноябрь 2011 года. В “Рассвете” вновь звучат аплодисменты старому председателю. Как подтверждает главная газета аграрников “Белорусская нива”, бурные аплодисменты.

Круто замешан месяц ноябрь в судьбе Василия Константиновича. Страшно замешан.

Что это было? К чему была эта бессмысленная жестокость? По чьей злой воле человека смачно раздавливали, публично позорили, шли безжалостным катком по семье — арестовали зятьев, подвергли обструкции и жену, и детей, и любого, кто осмеливался сказать слово в защиту уважаемого человека.

Зачем? Во имя чего?

Защищали государственное имущество? Так Старовойтов оставил “Рассвет” с прибылью, а после его ухода долги стали у хозяйства хронической проблемой.

Вор должен сидеть в тюрьме? Но следствие под воровство подвело даже то, что комбайнеров в поле кормили за счет хозяйства. Видимо, так обвинение казалось солиднее, обрастало “криминальными эпизодами”.

Дело Старовойтова было публичной демонстрацией того, что никто, невзирая на чины, звания и заслуги, в Беларуси отныне не имеет права на собственное мнение, недовольство и критику?

Может быть, таким и был главный мотив. Очень может быть…

Потому что месяц ноябрь круто прошелся не только по судьбе Старовойтова, он прошелся по судьбе всей Беларуси.

Ноябрь 1996 года. Референдум. Меняется Конституция. Президент получает в свои руки полномочия, которые позволяют контролировать всех и вся, делать все. Он в свою очередь становится не подконтролен никому. Ни судам, потому что сам назначает эти суды. Ни депутатам, потому что нет у парламента полномочий контролировать деятельность президента. Ни народу, потому что именно глава государства определяет состав Центральной избирательной комиссии, а его представители по “вертикали” — составы всех остальных избиркомов.

Вот после ноябрьского референдума-1996 события в нашей стране стали развиваться в логике произвола. Бессмысленная, изощренная, болезненная подозрительность и жестокость стали нормой.

Но народ хлопал.

Арестовали Старовойтова — люди собрались в зале Дома культуры, слушали речи президента и хлопали.

Потом в этом Доме культуры даже свет отключили за неуплату, дискотеки проводить не могли. Своих начальников начали поругивать, но главному все равно хлопали.

Как перчатки стали меняться председатели “Рассвета”. Кирилл Орловский тут 20 лет отпахал, Старовойтов — тридцать. Тяжело работали, но за это страна все-таки платила им и наградами, и уважением, и славой. Но следом за ними пошли временщики, угодные нынешним нравам во власти, — большие мастера выступать на совещаниях и не оспаривать указания начальства. И упал “Рассвет”.

Вот так и со страной произошло. Люди хлопали красивым речам, даже не понимая, что именно в ноябре 1996 года Беларусь начала заваливаться. Потому что при новых порядках главными в стране становились не те, кто растит хлеб, лечит людей или учит детей. В свете новой модели управления приоритетом стал карательный аппарат — туда пошли и хорошие заработки, и бесплатные квартиры, и высокие пенсии. Высказывать свою точку зрения стало опасно. Даже если ты крупный специалист и видишь ошибку, стало удобным промолчать. Как результат высшие награды страны получали петры петровичи прокоповичи, под милую улыбку которых, приправленную славословиями в адрес главы государства, страна шла к обвалу и дефолту.

Многие, потеряв свои зарплаты и пенсии, сейчас размахивают руками: “Как же такое случилось, Лукашенко же говорил, что все контролирует…” А вот потому и случилось.

Не может развиваться страна, если в ней опасно сомневаться и думать. Не может развиваться страна, если в ней опасно критиковать и спорить. Не может развиваться страна, если в ней у любого рядового следователя прав больше, чем у самых заслуженных и перезаслуженных, Героев и даже дважды Героев.

“Рассветовцы” это уже поняли. Они этому уже не хлопают. Люди вновь аплодируют Старовойтову.

Василий Константинович, спасибо, что дожили.