Бывшие советские государства больше не пешки

Страны, подобные Киргизии, сформировали региональную политику, дав старт событиям, на которые Россия и Запад могут теперь только реагировать

В то время, как смещенный киргизский президент Курманбек Бакиев покинул страну, а временное правительство в столице страны, Бишкеке, крепче берет власть в свои руки, все гадают – не только о прямых причинах и последствиях протеста, но и о более широком региональном созвездии и о месте Киргизии в большой российской игре, разыгрываемой на своем заднем дворе. Много говорится о продолжающейся «новой великой игре» в Центральной Азии, о борьбе между Россией и США за влияние на постсоветском пространстве. Многие готовы увидеть руку России в крахе Бакиева, указывая на неудовлетворенность его нарушенным обещанием 2009 года закрыть американскую авиабазу в Манасе.

Часто предполагается, что Киргизия, отвернувшаяся от Запада, станет для России более чем просто символической победой. И, действительно, разве Бакиев не пришел к власти в ходе демократической революции 2005 года? Россия открыто выражала свое недовольство «цветными революциями» на постсоветском пространстве, и смещение демократических революционеров из власти, будь то на Украине, в Грузии или Киргизии, является частью московской стратегии «имперского возврата [к власти]». Или нет?

Подобная интерпретация изображает небольшие государства бывшего Советского Союза как простые пешки в руках более влиятельных акторов. Конечно, Кремль действительно открыто проводит стратегию утверждения своего влияния на постсоветском пространстве, и так же поступают и США с Евросоюзом. Но эти государства не являются объектами геополитической игры, которую они не могут контролировать. Образ «новой великой игры» недооценивает, насколько эти маленькие бывшие республики активно формировали региональную политику в прошедшие годы, давая старт событиям, на которые Россия – и Запад – могли только реагировать.

События в Грузии в августе 2008 года являются отличным примером: сегодня мы знаем, что Саакашвили первым вторгся в Южную Осетию, что привело к тяжеловесной российской реакции. Еще одним примером является то, как Украине удалось изобразить себя жертвой «газового империализма» России в долгоиграющем споре по поводу неплатежей за поставки газа, выведя энергетическую безопасность на повестку дня ЕС и поставив под угрозу долгосрочную безопасность поставок России. Аналогичным образом и Бакиев смог получить максимальную выгоду в форме значительных кредитных гарантий за свое предполагаемое обещание России освободить от американцев авиабазу «Манас» – обещание, от которого он вскоре отказался, когда США предложили значительное увеличение своей помощи Киргизии. Во всех этих случаях тон задавали небольшие государства региона.

Вместе с тем, хотя маленькие государства и могут инициировать события, на которые реагируют Россия и Запад, они необязательно контролируют результаты своих собственных действий. В конце концов, их нельзя назвать стабильными государствами с набором интересов и долгосрочных целей и довольно часто их региональная ориентация зависит от результатов сложной внутренней борьбы – как Грузия, Украина и Киргизия иллюстрируют каждая в своей манере. Эта внутренняя нестабильность является головной болью для Москвы, особенно если она приводит к ожесточенным народным восстаниям, способным свергнуть коррумпированные авторитарные режимы.

В этом случае, как и в других недавних событиях, Москва, тем не менее, похоже, готова извлечь максимальную выгоду из изменившихся обстоятельств, успешно сохраняя образ великодержавной политики, столь любимый Кремлем. Однако до тех пор, пока нестабильные режимы маленьких государств продолжают формировать повестку дня на постсоветском пространстве, этот образ остается больше образом, чем действительностью.

Для Запада первым шагом будет признание того, что, несмотря на то, что Россия является большой проблемой, ее нельзя назвать единственной причиной нестабильности или отсутствия реальных демократических преобразований в регионе. Россия во многом просто реагирует на происходящее. С другой стороны другие влиятельные региональные игрок тоже реагируют на события в гораздо большей мере, чем часто признается. В этом отношении следует обращать больше внимания на внутреннюю и международную политику маленьких постсоветских государств вместо того, чтобы рассматривать Россия как возможного, хоть и добровольного, соперника за новой евразийской шахматной доской.

Стефании Ортман (Stefanie Ortmann) и Вадим Кононенко, “The Guardian”

перевод Inosmi.ru