Как рушатся диктаторские режимы?

О том, каковы варианты смены диктаторских режимов, газете «The New Times» рассказал доктор философских наук, вице-президент российского Фонда «Либеральная миссия» Игорь Клямкин.

— Режимы Варшавского блока нельзя было назвать классическими авторитарными режимами, для которых характерно отсутствие идеологии, но зато экономическая свобода при жестком политическом контроле. Но и тоталитарными они уже не были: как минимум не было институализированного насилия как инструмента управления, кое-где допускалась мелкая частная собственность, кое-где — вуаль многопартийности. И в этом смысле их опыт для нас полезен.

За исключением Румынии Чаушеску, где режим был чрезвычайно жестким. И еще одно важное замечание: при том, что были разные модели трансформации режимов, катализаторы этого процесса были общие.

Первое — тяжелый экономический кризис в империи, то есть в СССР, и отказ последнего от танков, от вмешательства во внутренние дела своих сателлитов. Советские войска, которые стояли в Венгрии, Польше, Чехословакии, ГДР, не вмешивались во все, что там происходило.

Второе — кризис управляемости во всех этих странах, невозможность властной элиты обеспечить развитие, и как следствие — либо стагнация, либо острый экономический кризис. Отсюда — брожение в элите, которая раскалывается, и нарастание низовой активности общества, простых людей, жизнь которых становится совершенно нетерпима.

Вариант № 1

Теперь — какие варианты. Румыния была единственной страной, где смена власти произошла внутри властного клана, когда одна группа, воспользовавшись уличным протестом, убрала из властных кабинетов своих прежних коллег и начальников.

Другая отличительная черта румынского варианта — там армия отказалась прийти на помощь диктатору, а вот спецслужба — секуритате, напротив, стреляла в толпу. Кроме того, Румыния была единственной страной, где пошли на физическое устранение прежнего главы государства, такой, скорее, латиноамериканский вариант: Чаушеску схватили, расстреляли, и представители прежней коммунистической элиты — Ион Илиеску стал их лидером — захватили власть.

Илиеску создал Фронт национального спасения и объявил выборы — там в считанные месяцы образовалось более 80 партий. Контролируя государственный аппарат, СМИ и улицу (сторонники Илиеску привозили в Бухарест десанты шахтеров, которых направляли против студенческих демонстраций) и, использовав слабость оппозиции, коммунистическая номенклатура выиграла выборы, получила легитимность и продержалась у власти 7 лет. В 1996 году Илиеску выборы проиграл, и произошла смена элиты — коммунистическая номенклатура признала свое поражение.

В большинстве других стран соцлагеря смена не просто режима, а системы проходила в результате пакта элиты, для чего нередко использовался механизм «круглых столов», на которых властная элита договаривалась с оппозицией.

— Договаривались о чем?

О свободных выборах и тем самым — о смене формы правления. О ликвидации властной монополии. То есть сразу был заложен принцип политической конкуренции и сменяемости власти. И что власть формируется посредством голосов населения, а не элитного договора, в результате которого одна властная монополия, скажем, коммунистическая, меняется на другую, такую же монополию, называющую себя демократической, как это произошло в России.

Вариант № 2

— Но в Польше была и неэлитная организованная сила — рабочее движение «Солидарность»…

— Да, и это было только в Польше: нигде больше организованной низовой оппозиции в коммунистический период не возникло. И лидеры «Солидарности» участвовали в «круглом столе» 89-го года. И Ярузельский, возглавлявший коммунистическое руководство, участвовал — он понял, что властную монополию сохранить не удастся. Они договорились о выборах в обе палаты, договорились, что Ярузельского оставят в качестве президента — до первых свободных выборов в 90-м году: участники «круглого стола» оценили, что он добровольно пошел на демонтаж системы.

В чем-то похожий вариант был и в странах Балтии, где не было пакта элиты, но где в ходе перестройки образовались «народные фронты» — массовые движения, организованные антикоммунистической, антиимперской элитой, в рядах которой были и старые политики, и новые, и все — объединенные идеей обретения государственной независимости.

Вариант № 3

В Чехословакии важную роль сыграла улица, которая подтолкнула элиту к заключению пакта. Стихийная улица — не организованная.

В ноябре 89-го года в Чехословакии были студенческие демонстрации. Власть их жестоко разогнала, что вызвало взрыв: демонстрации пошли по всей стране. Был и знаменитый митинг в центре Праги. И тогда властная верхушка поняла, что надо отступать: фактически она отказалась от власти и пошла на переговоры с оппозицией.

Там было создано временное правительство национального согласия, после чего Гусак сложил с себя президентские полномочия. Но там были и организованные группы интеллектуалов, был Гражданский форум, который направил процесс в нужное русло.

Вариант № 4

Венгерский опыт — там серьезного давления снизу не было. Была безумно тяжелая экономическая ситуация, огромный государственный долг, соизмеримый с объемом ВВП, и Кадар в результате ушел с поста, но не под давлением — он сам понимал, что не владеет ситуацией. Оппозиционные группы там уже возникли, однако возникли именно как элитные группы, которые соответствовали массовым настроениям, но какого-то напора снизу не было.

Ну а дальше собрался «круглый стол». Так что это был элитный пакт в чистом виде.

— И дальше были выборы?

— Да, свободные выборы везде были обязательным элементом. Коммунисты, как правило, их проигрывали, хотя и меняли свое название: кроме Чехословакии, они везде стали социалистами. Оппозиция приходила к власти, проводила реформы, и нередко потом социалисты побеждали, а потом побеждали их — короче, сформировался нормальный механизм смены элиты посредством политической конкуренции.

Вариант № 5

Наконец, несколько особняком стоит болгарский вариант. Там внутри правящей группировки произошел раскол. Коммунисты убрали своего лидера Живкова, но хотели сохранить монополию на власть: они ездили к Горбачеву и клялись, что от социализма не отступят. Но, поняв, что Москва им не поможет, пошли на «круглый стол».

Оппозиция у них была очень слабенькая, потому что в Болгарии не было даже более или менее заметного диссидентского движения, очень слабая эмиграция. Церковь никакой роли, в отличие, например, от Польши, не играла — вернее, она была интегрирована во власть. И вообще говоря, было не очень понятно, почему коммунисты пошли на переговоры с оппозицией и отказались от монополии на власть.

— И почему?

— Я спрашивал об этом болгарских экспертов, они отвечали: «во-первых, поняли, что удержать монополию на власть не удастся, а во-вторых, они по телевизору смотрели, что в Румынии происходило, и не хотели повторения у себя. Они пошли на «круглый стол», договорились о выборах, провели и — победили. И президентом стал человек из бывшей коммунистической номенклатуры.

Причем, опять подчеркну, победили честно. И так было везде, где проходили «круглые столы» и заключались пакты элиты. Принцип: выбор отдается на волю населения, подсчет голосов идет честно, проигравший уходит — этот принцип был заложен в основу таких пактов. Почему? Потому что они хотели в Европу.