Андрюс Кубилюс: Нет никаких препятствий для вступления Беларуси в ЕС

В будущем потребуется лишь волеизъявление народа.

Ждут ли Беларусь в Евросоюзе? Как Запад будет выстраивать свои взаимоотношения с Россией после победы Украины? Что общего между поздним СССР и путинской РФ? Об этом сайт Charter97.org поговорил с экс-премьером Литвы, евродепутатом Андрюсом Кубилюсом.

— Как ЕС должен реагировать на объявленое размещение ядерного оружия в Беларуси?

— На данный момент Беларусь находится под полуоккупацией. Лукашенко позволяет использовать белорусскую территорию для ведения войны. Он — соучастник международного преступления.

Лукашенко позволяет использовать территорию Беларуси для размещения ядерного оружия, чтобы угрожать всем вокруг. Однако я не вижу большого военного достижения в этом пропагандистском действии, потому что у России достаточно возможностей, ракет большой дальности, которые они могли бы применить с российской территории. В чем состоит военная выгода для РФ от размещения ядерного оружия в Беларуси — не очень понятно. Это своего рода провокация, которая дает четкий сигнал тем, кто отвечает за стратегии на Западе, что поддерживать победу Украины «для них хуже».

Единственный способ устранить эту перманентную угрозу со стороны России (которая берет под контроль и Беларусь) — это геополитическая трансформация в самой России.

— Не так давно Лукашенко сделал целый ряд внешне иррациональных ходов: по сообщениям, у него были проблемы со здоровьем, но несмотря на эти проблемы, он полетел в Москву, потом неожиданно улетел, потом, вдруг, снова поехал в Москву, но пропал на три дня. Что вы думаете об этом странном поведении диктатора?

— Вопрос в том, как много у него лично свободы вести себя так, как он хочет. Мы не знаем, какие полномочия, какие инструменты есть у Кремля, чтобы влиять на его поведение. Мы можем только догадываться.

Я не знаю о состоянии его здоровья, но я не удивлюсь, если в какой-то момент Кремль решит, что он хочет сменить Лукашенко (по ряду причин). В этом не будет ничего исключительного.

Пока что возможности западного сообщества влиять на события в окружении Лукашенко весьма ограничены. В целом изменения в Беларуси придут с победой Украины в это войне.

— А если война закончится каким-то соглашением «Минск-3» между Западом и Россией, по какую сторону железного занавеса в таком случае окажется Беларусь?

— Это очень сильно зависит от стратегии Запада. Вот почему я выступаю за то, что я называю устойчивым миром на европейском континенте: полный разгром российской армии, членство Украины в НАТО и в ЕС, геополитическую реконструкцию восточной части европейского континента.

Устойчивый мир (и это единственный путь) будет означать, что России необходимо перейти к нормальному типу развития: к демократии. Демократии не воюют друг с другом. Устойчивый мир на европейском континенте — вот что должно быть ясной стратегической геополитической целью Запада. Я чувствую, что Запад движется в этом направлении, но очень медленно.

Если этот устойчивый мир будет достигнут, то, безусловно, я вижу все возможности для Беларуси стать частью европейского сообщества, двигаться в сторону Евросоюза и создавать свой собственный белорусский успех. Россия, возможно, не станет членом ЕС, но ЕС может предоставить разные инструменты в отношениях с демократической Россией.

Если же будет только соглашение «Минск-3», а часть территории Украины по-прежнему будет оккупирована Россией, Путин попытается представить это как свою победу. И тогда будет очень большой вопрос, смогут ли в России произойти политические перемены. Было бы очень сложно полагать, что перемены придут в Беларусь. Это означало бы, что все остается как есть, а значит, что и устойчивого мира в будущем не будет.

— В будущем вы видите Беларусь в ЕС?

— Мне представляется, что Молдова, Украина войдут в ЕС. С политическими изменениями, с демократией Беларусь может пойти тем же путем, как это сделали страны Балтии. Я не вижу никаких препятствий для членства Беларуси в ЕС — это вопрос только национального волеизъявления. Это должно исходить из очень рационального понимания того, какое направление принесет успех Беларуси. На мой взгляд, на всем постсоветском пространстве нет ни одного примера успеха в одиночестве без интеграции в ЕС. Это должны понять и белорусы. Если белорусы хотят успеха, есть возможность поступить так, как это сделали все другие успешные страны.

Если Россия останется с Путиным, то можно представить, что Москва будет очень сильно сопротивляться движению Беларуси в ЕС.

— В этом видении будущего тотальная победа Украины является ключевой. Но у России неограниченные природные ресурсы (а это значит неограниченный источник дохода), огромное население (поэтому Путин может долго вести войну на истощение), есть ядерное оружие. Итак, где уязвимые места у этого военного оппонента? Каков путь к победе?

— Я бы задал другой вопрос. Почему в середине 1980-х началась перестройка? Были те же условия: у Советского Союза было много ресурсов, много ядерного оружия, огромное население, но вдруг возникло решение начать какие-то внутренние реформы.

Это решение было принято не Горбачевым, это было решением элиты, Андропова и прочих, которые сумели рационально спрогнозировать, что если такие реформы не будут начаты, Советский Союз развалится — из-за экономики, из-за войны в Афганистане, из-за всего остального. Они не могли предсказать, вернут ли эти реформы к жизни Советский Союз, и Советский Союз развалился.

Сейчас условия очень схожи. Может быть, еще нужно время. Экономика не в лучшем состоянии. Санкции работают. Если Запад продолжит санкции (а доходы от нефти и газа падают), если Запад не будет давать России доступ к высоким технологиям третьих стран, очень скоро, возможно, условия в России станут похожи на условия в Советском Союзе в 1980-е годы.

Почитайте прошлогоднее январское заявление так называемого «Общероссийского офицерского собрания», озвученное отставным генералом Ивашовым. Он не демократ, но говорил об экзистенциальной угрозе самой России, если начнется война.

— После распада Советского Союза Запад раскрыл объятия России и оказал большую помощь в обмен на обещания демократизации. Если Запад сделает что-то подобное и на этот раз, то возникает вопрос: почему такой подход должен работать сейчас, если он не сработал в 1990-ые?

— Я верю в так называемую теорию волн демократизации, изложенную в книге Сэмюэля Хантингтона «Третья волна». В ХХ веке было три волны демократизации: 1920-е годы, затем после Второй мировой войны, а затем 80-90-е годы — и мы продукт третьей волны. Он использует эту метафору волны, которая как океан накрывает новые территории, а затем отступает. Обычно в стране, которая впервые охвачена демократией, эта демократия не выживает в течение длительного периода времени. Почему не выживает? Люди ждут от реформ чудес — чудес не бывает. Кроме того, есть ностальгия по прошлому.

Мы прошли через очень похожие события в 1990-х годах. В 1992 году литовцы проголосовали за бывшую Коммунистическую партию. Почему? Потому что чувство неудовлетворенности было очень распространено, сразу же начала нарастать ностальгия по прошлому. Что нам помогло? Перспектива вступления в Евросоюз.

У России такой перспективы не было. Существуют разные мнения о том, насколько Запад при Ельцине распахнул объятия России. Некоторые эксперты говорят, что он был весьма ограниченным и недостаточно эффективным, чтобы преодолеть эту ностальгию.

Если мы хотим устойчивой демократии в России, мы должны очень четко понимать, с какими вызовами столкнется обновленная демократия, задаться вопросом, что мы можем сделать, чтобы помочь этой демократии стабилизироваться и стать устойчивой.

Почему американцы решили реализовать план Маршалла после Второй мировой войны? Это было очень похоже: потому что они видели, что после Второй мировой войны демократия в Западной Европе была очень хрупкой в экономике, разрушенной войной. Если бы американцы не придумали план Маршалла, то Сталин распространил бы свое влияние через недовольство народов с помощью местных коммунистов.

Я не говорю, что после войны Запад должен прийти с большим пакетом денег в Россию. Наоборот, россияне должны будут возместить ущерб. Но посмотреть, что мы можем сделать, чтобы стабилизировать российскую демократию, — это наша обязанность. Поэтому мы говорим о том, что уже сейчас нам нужно начать вырабатывать некий стратегический взгляд на то, какими будут отношения между ЕС и Западом в целом и демократической Россией. Это помогло бы нам сейчас убедить россиян в том, что будет жизнь после Путина. Очень важно быть готовым сделать все необходимое, чтобы помочь молодой российской демократии сохранить свою стабильность.