Тараканьи бега на финише

А ведь мог уйти последним диктатором Европы, а не тараканом.

Никогда еще Саша три процента не проигрывал с таким оглушительным треском. Трещит так громко, что закладывает уши. И это слышит весь мир. А когда к тому треску присоединяется вечерний шум наших городов, эти злые и веселые децибелы звучат, как аккомпанемент. Под этот аккомпанемент на наших глазах система, которую выстраивали четверть века, летит в тартарары.

Только не говорите, что раньше Саша три процента побеждал и только сейчас проиграл. Ничего подобного. Победа – это радость, триумф, планы, встречи, поздравления близких, соратников, партнеров, незнакомцев. А страх, который заставляет командовать «пли!», – это никак не победа. Весь личный состав спецподразделений против мирных демонстрантов – совсем не победа. Бульдозеры, уничтожающие палаточный городок, – вообще не победа. Пустой гулкий город, по которому мрачный немой кортеж едет на инаугурацию, – все, что угодно, но не победа. Соперники, которых арестовывают в день выборов, ни при каких обстоятельствах не могут принести победу – наоборот, в своих каменных мешках в СИЗО они остаются свидетелями поражения, которых потому и прячут, чтобы больше никто не узнал. А все равно ведь знают. Причем не только у нас, но и во всем мире.

Вы заметили, что никто в последние пятнадцать лет не поздравлял его с победой? Нет, какие-то мировые аутсайдеры, конечно, поздравляли, но исключительно для того, чтобы потом, после собственного похожего мошенничества, получить ответное поздравление. Так что это обычный товарообмен. А вот поздравлений с победой – не было. Даже прежний президент России Дмитрий Медведев десять лет назад выкрутился, прислав поздравления «с завершением подсчета голосов». И вот обратите внимание: в его победу никто не верил, зато в три процента весь мир поверил мгновенно. И даже когда пройдет много лет, и выйдет он по амнистии или УДО, все равно так и будут в народе называть. Постучится утром соседка в окно: «Слышь, три процента, соли не найдется?» Зайдет вечером участковый: «Ты смотри у меня, три процента, чтоб без нарушений: профилактический учет – штука серьезная». Проедет мимо автолавка: «Три процента, ты, что ли, колбасу просил?» Это уже точно не вырубить топором.

А ведь не худшее, между прочим, прозвище. Не какой-нибудь там душегуб, или тиран, или убивец, а просто три процента. Вполне мирное домашнее прозвище. И вообще, три процента – это, на минуточку, двести тысяч человек. Можно сказать, Бобруйск или Барановичи. Есть чем гордиться: «я четверть века над вами издевался, а меня до сих пор три процента поддерживают». Хотя, конечно, обидно знать, что когда-то давно, еще в двадцатом веке, за тебя проголосовала вся страна, а теперь от всей страны остались одни Барановичи или Бобруйск, да и те стремительно превращаются в Дрогичин или Деречин. Но тут уж сам виноват – был шанс уйти тридцатипроцентным. Или даже сорокапроцентным. Нужно было пользоваться случаем и бежать вприпрыжку. А теперь уже поздно.

Разница в том, что раньше Саша три процента проигрывал после выборов. В 2006 году – спустя несколько дней, когда Октябрьская стала Площадью Калиновского, и главным местом силы в стране стал палаточный городок на этой площади. Именно туда люди ехали вечерами после работы, или приезжали в обеденный перерыв, или просто отпрашивались, чтобы привезти теплые вещи, еду, питьевую воду. Проигрыш случился через четыре дня, когда ночью приехали омоновцы и бульдозеры. И когда первые забрасывали в автозаки обитателей палаточного городка, вторые его громили.

В 2010 году он проиграл уже не после, а непосредственно в день выборов. Поражение так ударило по мозгам, что штыки выдвинулисть на зачистку города и арест всех кандидатов в президенты еще до того, как закрылись избирательные участки. Но проиграть задолго до выборов, еще во время сбора подписей, – это впервые. И это самый оглушительный провал, который можно себе представить.

А ведь мог уйти еще тогда, в 2006 году. И тогда не было бы ничего обидного и унизительного. Ушел бы «последним диктатором Европы» – звучит-то как монументально! И не было бы ни «пора менять лысую резину», ни «стоп таракан», ни «Саша три процента». А теперь вариантов нет. Да и три процента медленно тают в воздухе. Как бы нулем без палочки не уйти.

Ирина Халип, специально для Charter97.org