Политзаключенный Дмитрий Бондаренко находится в СИЗО МВД на грани жизни и смерти.

9 июня с координатором гражданской кампании «Европейская Беларусь» Дмитрием Бондаренко, приговоренным к 2 годам лишения свободы за участие в акции 19 декабря, встретилась супруга.

«У Димы ухудшились проблемы с правой ногой, она его слушается, он не может на нее опираться. Парез ноги. Обостряются постоянно тазобедренные суставы. Очень сильно опухает левая стопа, а сейчас распухло колено. Нога очень болит, не сгибается. Неизвестно, что происходит с обоими ногами. Диагноз так и не поставили. Дима просил фельдшера сделать противовоспалительный или обезболивающий укол, но ему вместо этого дали четыре таблетки. От большого количества таблеток у него уже возникли проблемы с печенью», – рассказала сайту charter97.org Ольга Бондаренко.

Более подробно состояние своего здоровья и отношение к этому вначале администрации следственного изолятора Комитета госбезопасности, где до суда сидел политик, а затем и руководства СИЗО МВД Дмитрий Бондаренко описал в письме, которое его жена получила 10 июня.

«Еще в СИЗО КГБ в феврале у меня случилось несколько обострений со спиной, язвой, подагрой и кишечником. Сделали биохимический анализ крови, сказали, что очень плохие показатели. Бегали потом смотреть каждый день живой ли я. Тогда я попросил у начальника консультацию невролога: МРТ, фиброгастроскопию и еще одну биохимию. Попросил, потому что (а в тех условиях речь просто шла о выживании) мне сказали местные медики, что это возможно. Начальник подтвердил, что все это сделают. Потом, видимо, пришел приказ «политических» не лечить. Поэтому кормили таблетками и ничего из обещанного так и не выполнили. Когда отправляли сюда, начальник СИЗО КГБ сказал, что на Володарке теперь республиканская больница, очень хорошие врачи и именно тут мне дадут консультацию и подлечат.

Когда меня сюда привезли, все мои обращения за медицинской помощью, все мои документы и эпикриз, там остались. Сюда их нахальным образом просто не передали. А там я обращался за медицинской помощью около 20 раз и по язве, и по подагре, когда дико распухали голиностоп и колени, поднималась температура, когда ходить не мог из-за спины и пареза ноги, и по желудку с кишечником. Здесь я сразу написал заявление на имя начальника СИЗО с просьбой оказания медицинской помощи по моим заболеваниям, которые обострились за время нахождения под стражей.

Примерно через неделю меня осмотрела невропатолог в присутствии то ли начальника санчасти СИЗО, то ли одного из руководителей республиканской больницы. В этот же день я передал фельдшеру, старшему лейтенанту Григорию копии моих эпикризов из 5-й больницы, свидетельство о комиссии по язве, результатов МРТ, копии заключения из “Нордина” по подагре и артриту. После письма Мигальского (депутата Европарламента, взявшего шефство над Дмитрием Бондаренко – прим. charter97.org) меня принял начальник СИЗО и пообещал, что меня свозят на консультацию к невропатологу и на томографию. Или на этой неделе, или на следующей – ждем-с.

После этого меня вызвал начальник пониже и спросил, не хочу ли я уехать досрочно в колонию. Я сказал, что закончу ознакомление с протоколом судебного заседания и меня обещали свозить к невропатологу и сделать МРТ. Ответ: “Ну ладно, идите”. Так что могут и в Жодино бросить. О том, что со здоровьем плохо – они знают. “Казачки” все время смотрят и спрашивают, как спина. У кого-то есть видимо сценарий доконать меня полностью. Отсюда и все эти жестокие игры. Как я могу сейчас ехать в зону, если я передвигаюсь с трудом…».

Дмитрий Бондаренко объяснил, чем чревато неоказание ему медицинской помощи в СИЗО МВД:

«Если я отсюда уеду без свидетельства моих заболеваний, то в зоне без бумаг меня будут считать полностью здоровым. А отсюда, как и из прошлого места, добровольно никто ничего не отправляет. У меня отберут все таблетки, лечить никто не будет. В результате будет ухудшение и месяца через три-четыре снова направят сюда на консультацию».

На этой неделе Ольга Бондаренко встретилась с руководством СИЗО МВД:

– В понедельник я встречалась с начальником медсанчасти. Он уверял, что Дима письменно за помощью не обращался. Просто соврали, получается. Также они мне сказали, что у них нет медицинских документов, хотя я все передавала через адвоката. Когда я в среду принесла Дмитрию таблетки и снова документы, они сказали: а вы ушли, и мы сразу после вас их нашли. То есть через месяц после того, как я передали все необходимые справки.

Пора уже властям начинать делать шаги навстречу. У Димы нижний предел по статье – 6 месяцев ареста. Этот срок он уже отсидел, у него большие проблемы со здоровьем, тяжелые заболевания, и пора бы сделать первый гуманистический шаг и освободить политзаключенного.