Поющие в термитнике
Можно ли вообще отделить власть от собственности в Беларуси? Сама мысль об этом сейчас многим белорусам может показаться кощунством, неосуществимым политическим и экономическим безумием.
Но тем не менее и у нас это обязательно произойдет, причем, как мне кажется, уже довольно скоро, пишет в своем блоге обозреватель Александр Бречек.
В прошлую пятницу стало известно об очередном законодательном новшестве. В тот день верхняя палата белорусского парламента одобрила проект закона «Об основах государственной молодежной политики», согласно которому, кроме всего прочего, на всех госпредприятиях и даже в частных компаниях Беларуси предполагается ввести должность «специалиста по работе с молодежью». Об этом рассказала докладчик по законопроекту, председатель комиссии по образованию, науке, культуре и социальному развитию Совета республики, пенсионерка по возрасту Антонина Морова. Она не уточнила, что именно будет входить в обязанности специалиста по работе с молодежью, но я сразу подумал – сколько же нашему государству требуется служащих! Неужели эта «черная дыра» когда-нибудь поглотит всех наших граждан до последнего? И в самом деле, какой бы закон, указ или постановление белорусская власть не издавала, все они обязательно предусматривают количественное увеличение бюрократического аппарата в стране и все новое воспроизводство бесчисленной армии отечественных чиновников. И конца этому кошмару не видно. Уже, наверное, бОльшая часть работоспособного населения у нас в основном за счет госбюджета с утра до вечера что-то контролирует, проверяет, пересчитывает, наблюдает, охраняет, планирует, взымает, распределяет, служит, заседает, выявляет, разоблачает, докладывает и просто присутствует… То есть работает, весь световой день не покладая ни рук, ни ног, и при этом …ничего не производит. Кроме самих себя, конечно. Вы никогда не задумывались, почему так происходит, и кто все эти люди на самом деле?
На этот счет у меня есть своя собственная «теория». Наша бюрократия – это «термиты». То есть это некий человеческий аналог тех самых природных общественных насекомых с «неполным превращением», обитающих в теплом тропическом и субтропическом климате, которых энтомологи по целому ряду характерных признаков относят к отряду «тараканообразных». Главное предназначение и тех и других – сооружение изолированных от остального мира вертикальных «термитников», в живой природе иногда достигающих более 10 метров в высоту и настолько прочных, что при попытке их разрушения ломаются даже железные машины… Причем, у термитов, как и у бюрократов, четко прослеживается кастовая принадлежность, не обязательно генетически предопределенная – статус отдельной особи чаще всего зависит от того, какое питание из общественной «кормушки» она получает. Кроме муравьиных «короля» с «королевой» (власти), отвечающих за репродуктивную функцию в колонии, у термитов есть еще каста «рабочих» (идеологов), задача которых переварить (идеологическую) целлюлозу, накормить ею остальных, а своей слюной, экскрементами и прочими подручными материалами нарастить, уплотнить и укрепить стены термитника. Они же создают так называемые «вентилляционные» (информационные) туннели, благодаря которым внутри термитника сохраняется постоянный «микроклимат». Не менее важна и другая каста – «солдаты». Эти избранники настолько специализированы, что из-за своих гигантских челюстей практически утрачивают способность самостоятельно питаться. Но если у муравьев подобное общественное устройство является итогом долгой эволюции, то хорошо бы понять – в чем же состоит предназначение белорусского «термитника»? И что на самом деле наши «идеологические и силовые термиты» так тщательно «склеивают», оберегают и охраняют?…
Ответить на эти вопросы можно одним словом – собственность. Чью? Конечно же, общественную. Которая, в свою очередь, персонально якобы никому не принадлежит. Но хозяин у нее есть, и еще какой. Называется он – власть. А если точнее – это власть президента, который безраздельно владеет белорусским «термитником» вместе со всем его содержимым, включая самих обитателей. Так бывает в любом архаичном обществе, начиная с муравьиного, в котором неразделенная, общая собственность группы в действительности является собственностью главы семьи, вождя или старейшины в совете племени. В таком обществе всеми без исключения ресурсами распоряжается тот, кто координирует жизнедеятельность группы. Власть остается единой, патримониальной, «имперской»: династ властвует надо всеми и владеет всем. Сохраняется также и первобытное единство власти и права, в том числе – права собственности, владения. Схема властных отношений при такой конструкции – исключительно моноцентрическая. Предполагается обязательные покорность и повиновение со стороны всех и каждого, что в значительной степени гарантируется именно отсутствием у подавляющего большинства любой собственности и вообще «privacy» – некой частности как выделенности из общности. При этом общественная собственность насильственно накладывается и на существование личности, спонтанное, независимое развитие которой все теми же «идеологами» (а если надо, то и «солдатами») строго подавляется. Проще говоря, общественная собственность – это и есть власть. Именно ее так старательно охраняют и преумножают наши «термиты». Зачем им это надо? Да они и сами не знают. Это какой-то безусловный биологический рефлекс, в соответствии с которым все живое неукротимо стремится к «общности», потому как единство всегда кажется проще, надежней и безопасней, чем множество. Правда, у людей так происходит до той поры, пока условия существования не усложняются настолько, что патерналисткая власть просто перестает быть гарантом выживания для всей группы. И тогда неизбежно начинается дробление общественной собственности (ответственности), в итоге она отделяется от власти, которая тоже делится между реально раздельными подгруппами.
В результате качественным образом меняется само общество, становясь более сложным, современным, стоящим на более высокой ступени цивилизации. В истории человечества так происходило всегда и везде – на Западе, на Востоке и даже на Юге, но вот у нас на постсоветском пространстве по-настоящему преодолеть этот барьер почему-то пока не получается. Даже в совсем, казалось бы, капиталистической России. На днях я, например, прочитал интервью экс-премьера РФ Егора Гайдара в «Новой газете». Журналист у него спрашивает: «Как бы вы могли определить современный российский капитализм?» Ответ был таким: «Он, к сожалению, не решил одну из важнейших проблем, которая стояла перед страной после краха Советского Союза, – разделение власти и собственности. Именно этот принцип послужил основой беспрецедентного в мировой истории ускорения экономического развития, которое произошло на рубеже XVIII-XIX веков и во многом сформировало современный мир со всеми его основными характеристиками: доля занятых в промышленности, сельском хозяйстве и сфере услуг, уровень урбанизации, показатели образования, детской смертности, продолжительности жизни. Предприниматели, как им и положено, обеспечивали экономический рост, а власть – правопорядок, обороноспособность страны, социальную поддержку населения. В России проблему разделения власти и собственности не удалось решить ни в девяностых годах, ни в двухтысячных. Сначала мы имели избыточное влияние крупных собственников, олигархию, затем власть начала избыточно влиять на экономику, причем не с точки зрения ее регулирования, а с точки зрения прямого вмешательства. И та и другая система внутренне неустойчивы и не способствуют долгосрочным позитивным перспективам развития страны».
В Беларуси в этом отношении ситуация сложилась еще хуже. За годы правления А.Лукашенко наша страна даже в сравнении с Советским Союзом отступила на несколько шагов назад, превратившись в некую псевдомонархию, где власть президента ставится выше Конституции, законов и судебных решений, а национальный «парламент» только «штампует» решения, принятые в Администрации президента. У нас фактически нет разделения власти и собственности. Высший эшелон власти опирается на государственную собственность, что делает как минимум трехсоттысячную белорусскую бюрократию абсолютной по своему могуществу политической силой, вообще недоступной никакому общественному контролю. Все это объективно привело к сверхмонополизации в экономике и к единовластию, по сути превращенному в диктатуру, тяготеющую к подавлению любых конкурирующих групп и структур. В результате собственность на все средства производства в Беларуси фактически оказалась сосредоточенной в руках президента, который выступает даже не как верховный управляющий, но как персональный носитель частной собственности на власть. При этом законность островков частной собственности, которую власть едва терпит в максимально ограниченном масштабе, тоже зависит от главы государства. В итоге мы имеем такую модель государства, при которой полностью ликвидирован общественный ресурс, позволяющий хоть как-то влиять на политическую власть, и где граждане напрочь лишены демократических прав участия в управлении государством, прежде всего через выборы. Впрочем, такая политика главы белорусского государства до последнего времени большинство наших граждан вполне устраивала, что легко объяснить, особенно учитывая отсутствие в Беларуси среднего класса, рыночной экономики, разделения ветвей власти, а также развитых демократических институтов и государственных традиций. Несмотря на низкий уровень материального благосостояния, жесткий централизованный контроль государства и высокие налоги (до 30%) основная часть населения нашей страны предпочитает безмолвствовать, не в последнюю очередь благодаря тому, что в белорусском обществе нет резкого имущественного расслоения и почти не бывает острых социальных конфликтов. Все это в течениее многих лет позволяло поддерживать пресловутую белорусскую «стабильность», но к чему она в конце концов привела? На мой взгляд, только к тому, что Беларусь до сих пор остается политически несвободным и экономически слабым государством, полностью зависимым от помощи извне и совершенно не способным к эффективному самостоятельному развитию. Кто со мной не согласен, попытайтесь доказать обратное, чему я буду только рад…
Но какой может быть выход по преодолению нашей отсталости? Думаю, это не будет сенсацией, если я скажу, что у нас есть два пути, и оба хорошо всем известны. Первый заключается в следующем: надо упорно идти «своим путем», еще теснее сплотиться вокруг президента, опереться на «силу и мощь» нашего государства, отмобилизовать имеющиеся ресурсы и в очередной раз пришпорить покорное белорусское общество, даже через «не хочу» заставив его совершить «прыжок в будущее». Получится? Не уверен, впрочем, у барона Мюнхаузена получилось… Другая стратегия более радикальна, для ее реализации необходимо: изменить в стране само устройство социально-экономической системы, попытаться освободить белорусское общество от полуколониальных наслоений (и настроений), восстановить прерванное более двухсот лет назад социальное и культурное единство с Европой, перейти с «восточного» (советского, российского) пути развития на «западный», пусть не сразу, постепенно, но взрастить основные европейские демократические институты на белорусской почве. Чтобы потом, опираясь на них, создать мощные стимулы к саморазвитию, инновациям, интенсивному экономическому росту. Но второй путь невозможен без главного условия – необходимо «укоротить» наше государство, максимально (на сколько это вообще возможно) лишив его собственности. Основная проблема состоит в том, что пока государство у нас вледеет хоть чем-то национально значимым (а владеет оно на сегодняшний день – всем), ни о каком экономическом прорыве в Беларуси, не говоря уже о построении демократии, не может быть и речи. Ведь если власть на самом деле это не просто власть, но владение землей, активами и т.д., значит такую власть никто никому не уступит ни при какой погоде. И тем более не передаст ее мирным путем в результате голосования каких-то люмпенов-бюджетников – граждан Беларуси, которые как и в советские времена остаются чужими на этом празднике жизни… А в России и того хуже. Ну как там можно допустить свободные выборы и подарить какому-то чужому дяде контроль над «Газпромом», «Роснефтью», месторождениями, трубопроводами и еще массой других многомиллиардных активов?… В этом смысле можно не сомневаться, при жизни Путина & Ко в России этого никогда не произойдет…
А вот на Западе, в отличие от нас, изначально был заложен совершенно иной сценарий, при котором государство лишь следит за соблюдением правил игры, а не меняет эти правила постоянно под приватизацию очередной партии народного добра. Правоохранительные органы там не превращаются в «частную армию» президента, или, как в России, в войска «естественных монополий», ведущих борьбу с населением, а заодно и друг с другом для защиты интересов своего «патрона», и уж тем более не используются руководством страны в целях, весьма далеких от государственной безопасности. Через стадию так называемого «государственно-монополистического капитализма» Соединенные Штаты, например, вопреки утверждениям советских историков, никогда не проходили. Государству там не принадлежит и никогда не принадлежала хоть сколько-нибудь значимая доля экономики. Все, на чем может паразитировать американская администрация – это госзаказы, инсайдерская информация и принятие законов, регулирующих экономическую деятельность. Поэтому там возможно существование настоящей системной оппозиции, которая время от времени приходит к власти и расследует деятельность конкурентов-предшественников на самом высшем уровне. То же можно сказать и о других западных странах. Политики там расстаются с властью относительно безболезненно, так как это не означает автоматической потери контроля над финансовыми потоками. Но ни в России, ни в Беларуси легальная полноценная, тем более системная оппозиция просто немыслима, ибо практически все, что сделано нашей властью в 90-е годы, делается сейчас и еще будет сделано, – слишком серьезно, чтобы допускать кого-либо к расследованию. Причем, не просто серьезно, а настолько серьезно, что это «наследие» лучше всего спрятать где-нибудь в строго засекреченном подземном бетонированном архиве-бункере с пометкой «Хранить вечно»…
Вывод очевиден – демократия подразумевает периодическую сменяемость правящей администрации, однако если пребывание у власти будет означать полный контроль над общественной собственностью, подобную сменяемость трудно представить частью нормальной демократической процедуры. В таких условиях даже «оранжевая» революция по типу украинской или грузинской ничего принципиально не изменит, потому как она неизбежно закончится лишь сменой караула у государственной «кормушки». И можете не сомневаться – новый караул в будущем никогда не устанет… Но можно ли вообще отделить власть от собственности в Беларуси? Сама мысль об этом сейчас многим белорусам может показаться кощунством, неосуществимым политическим и экономическим безумием. Но тем не менее и у нас это обязательно произойдет, причем, как мне кажется, уже довольно скоро. Если мы хотим стать нормальной жизнеспособной страной, три основных экономических принципа любого свободного государства нам придется осуществить на практике во что бы то ни стало. Смысл их заключается в следующем: 1. Альтернативы частности собственности нет; 2. Собственность всегда первична по отношению к государству; 3. Власть должна быть отделена от собственности. Точка. Другое дело, как это будет происходить. Скорее всего так же, как когда-то в России – нынешние белорусские чиновники (не все, конечно, а лишь те, кому позволят) уйдут из власти, уведя за собой приватизированные государственные компании и предприятия. Может, мои слова кому-то не понравятся, но ничего страшного в самом этом факте нет. Нынешний правящий класс Беларуси только в том случае будет заинтересован в легитимации частной собственности как таковой, когда он сам пройдет через процесс так называемой бюрократической приватизации. По-другому просто не бывает. И если уж в недалеком будущем кому-то будет суждено приватизировать белорусской общенародное достояние, то пусть это будут граждане Беларуси. Ими окажуться наши чиновники? Ну что ж, ничего не попишешь – лучше они, чем кто-то со стороны. Было бы у них желание…
В любом случае наш советский корпоративный «термитник» хуже, к тому же длительное его существование потенциально чревато самыми серьезными последствиями. Мировой кризис и так уже поставил Беларусь на грань катастрофы, и трудно сказать, как будут развиваться события дальше. Но как бы они не развивались, созданная у нас форма государственности таит в себе одну страшную опасность. В случае полного поражения власти, которая длительное время фактически бесконтрольно хозяйничала в нашей стране, у нее может возникнуть шальная мысль однажды «замять для ясности» все свои «грандиозные свершения» в государстве, примерно так же, как это делается в частных фирмах – ликвидировав само «юридическое лицо». Таким «юридическим лицом» в нашем случае является Республика Беларусь, и если ее вдруг не станет, найдется немного желающих расследовать действия бывшего руководства бывшей страны… Новый «владелец» вряд ли позволит это сделать, да и кому будет интересен наш старый опустевший «термитник»? Правда, биологи утверждают, что природа не терпит пустоты, и в «муравьиных небоскребах» после ухода их основателей часто поселяются разные мелкие грызуны и даже певчие попугаи. Красиво, наверное, поют по ночам… Но это уже совсем другая история, к термитам не имеющая абсолютно никакого отношения…